Пытаясь покончить с остатками социально чуждых элементов, власти не гнушались идти на подлог. Так был сфабрикован упоминавшийся уже нами белогвардейско-казачий заговор 1933 года, которого на самом деле не было, что доказали сотрудники госбезопасности в 1956 году.

В архиве УФСБ по Омской области хранится дело под № ОУ-5700 об этом заговоре. Состоит дело из 31 тома и открывается обвинительным заключением, на титульном листе которого значится:

«Полномочное Представительство ОГПУ по ЗапСибкраю. Омский оперативный сектор. Сов. Секретно. Обвинительное заключение по делу ОУ-№ 3380 контрреволюционной белогвардейско-казачьей организации, ликвидированной на территории бывшего Омского округа. Омск. 1933 май».

Ознакомимся с фактами, которые относятся к Черлакскому району, в этом районе было арестовано около 80 человек.

«Омским Оперативным Сектором ОГПУ вскрыта и ликвидирована контрреволюционная белогвардейско-казачья повстанческая организация, проводившая подготовку к свержению Соввласти путем вооруженного восстания.

Указанная организация имела широко разветвленную сеть к.-р. ячеек в гор. Омске и Черлакском, Любинском, Тевризском, Н-Колосовском районе б. Омского округа, охватывая ими 26 населенных пунктов.

...В результате подрывной деятельности к.-р. организации только на территории Черлакского района по справкам с/советов и колхозов расхищено, вредительски забито, пало колхозного скота 2247 голов, в том числе лошадей - 402 головы, коров - 200, телят -717, овец - 821, свиней - 107. Осталось неубранными урожая разных культур 322 га, расхищено 343 центнера пшеницы и картофеля и 218 центнеров сена.

Член к.р. ячейки с. Татарка Черлакского р-на к-з им. Калинина Петлин Н. П. показывает:

«...В результате умышленного несвоевременного лечения и плохого надзора я уничтожил около 50 лошадей».

Среди руководителей, по версии ОГПУ, значились:
1) Назаров Михаил Денисович, 2) Набоков Михаил Михайлович, 3) Захаров Александр Федорович.

Обвиняются в том, что являлись руководителями и организаторами повстанческого подполья среди прииртышского казачества, насадив сеть боевых к.-р. ячеек в прииртышских казачьих станицах с общим числом 208 участников.
Руководители к.-р. ячеек в колхозах являлись организаторами к.-р. кулацкого саботажа выполнения внутриколхозных мероприятий и хозяйственных политических кампаний, т. е. в преступлении, предусмотренном ст. 58 п. п. 2, И.»

Участники «заговора» получили по 5-10 лет исправительно-трудовых лагерей (ИТЛ). О том, как добывались признания, рассказали почти через четверть века оставшиеся в живых жители Черлакского района.

Бородихин Степан Сергеевич, 1901 г. р., получил 5 лет ИТЛ, с 1943 года воевал на Украинском фронте, ранен в правую руку и челюсть. 21 января 1957 года в с. Б. Атмас рассказал, что факт падения 9 лошадей в с. Татарка был, но не от вредительства, а от сибирской язвы.

О своей подписи под протоколом допроса 2 мая 1933 года:

«Подписать этот протокол я вынужден был в силу того, что, находясь два месяца в подвале здания ОГПУ, получал в сутки 200 граммов хлеба и был истощен до такой степени, что на допрос на второй этаж не мог подняться без посторонней помощи. Также я был морально подавлен. Учитывая все это и желая избавить себя от дальнейших мучений, и подписал указанный протокол».

 
Екимов Георгий Иванович, 1905 г. р., житель с. Соляное, 26 января 1957 года показал:

«Когда я был вызван к сотруднику ОГПУ Табасову, он мне предъявил обвинение в убийстве Мельникова (следователя не смутило даже то, что Екимову было в 1919 году 14 лет. - II. Б.) и передаче военного билета кулаку Пискунову. Я в этом виновным себя не признал. Тогда Табасов меня из кабинета выгнал в коридор. Простояв в коридоре примерно часа полтора, я был обратно приведен в кабинет к Табасову.
Табасов прочитал мне данный протокол и предложил подписать. Я от подписи отказался. Тогда Табасов, угрожая мне стулом и пистолетом, вынудил меня подписать данный протокол допроса».

Темников Федор Сергеевич, 1893 г. р., житель с. Елизаветинское Черлакского района, получил 10 лет ИТЛ. 24 января 1957 года показал, что арестован был 11 марта 1933 года и на допрос вызывался один раз к следователю Бараусову. Тот требовал признать, что Федор Сергеевич завербован младшим братом Александром. Он отказался, тогда им устроили очную ставку.

«Бараусов задал вопрос, знает ли он его. «Конечно, так как это мой родной брат». - «Что же ты тогда не признаешь, что он тебя завербовал?» На что я Бараусову сказал, что брат никогда ни в какую контрреволюционную организацию не вербовал. За время очной ставки брат- Александр стоял и молчал. Бараусов распорядился, чтобы брата увели, а сам, схватив пистолет, ударил им меня по носу так, что у меня открылось обильное кровотечение. Затем он поставил меня на «выстойку» в коридор, где я простоял три часа. После этого меня обратно завели в кабинет Бараусова, который опять угрожал мне пистолетом и предложил подписать уже написанный им заранее протокол допроса. Желая избавить себя от дальнейших издевательств со стороны Бараусова, я подписал прилагаемый им протокол допроса».

Дерябин Федор Николаевич, 1894 г. р., из с. М. Атмас Черлакского района, 10 января 1957 года допрошен в с. Черлак, был приговорен к 10 годам ИТЛ.

"На допросе, который вели два следователя, один из которых был Качин, от Дерябина требовали признаться, что он состоит членом контрреволюционной ячейки в с. М. Атмас и завербован Растрепениным Логином Федоровичем. Он отказался. Тогда, продержав сутки в камере без света,  «сотрудники (на петлицах ромбы) стали угрожать оружием, и один из них нанес мне четыре удара револьвером по спине. Затем я вторично был направлен в одиночную камеру. За двое суток пребывания меня в одиночной камере обед мне не давался. За сутки 300 граммов хлеба и кружка воды.
Когда я был в третий раз вызван на допрос, были те же сотрудники. Я решился на крайний шаг, вырвал протокол допроса и порвал его. После этого сотрудник ОГПУ, который писал этот протокол, начал избивать меня револьвером, бил он меня по лопаткам и раз очень сильно толкнул дулом револьвера под бок..."

Через двое суток Дерябина снова вызвали на допрос.

«Оба они опять стали требовать, чтобы я подписал протокол допроса. При этом они всячески угрожали мне, говорили, что им не жалко 7 копеек, т. е. цены одного патрона, что они меня расстреляют. При этом даже показали через окно угол двора, где они меня могут расстрелять. Когда проходил этот допрос, я услышал крики и шум падающего тела, которые неслись из дверей кабинета, находящегося напротив кабинета, где находился я. Так как дверь была открыта, то я увидел, что оттуда, т. е. из кабинета, вынесли на носилках человека, лицо которого было залито кровью, челюсть была выбита и сдвинута в сторону так, что были видны зубы, и глаз вылез из орбит.
Видя все это и желая скорее покоя с вызовами на допрос, я подписал протокол, хотя и не был ни в чем виноват».
(Арестанта с вывернутой челюстью видел и стоявший в коридоре Растрепенин Егор, который уговорил отца Логина Федоровича подписать протокол допроса. Позднее Егор погиб в Великой Отечественной войне, а отец до 1957 года не дожил.)

Далее Дерябин сказал, что о создании кулацкого колхоза ему ничего неизвестно, о разбазаривании посевного материала и сгноении колхозного хлеба слышит впервые.
Богомолов Иван Агафонович в 1933 году был председателем Покровско-Иртышского с/совета. 16 января 1957 года в частности показал, как появились справки о вредительской деятельности в колхозах «Красный рыбак», «1 Августа» и «Новая жизнь»:

«Весной, точного времени не помню, приехали из города сотрудники ОГПУ, фамилии их не помню, и потребовали, чтобы мы, т. е. с/ совет, дали им справки об убытках, понесенных колхозами с/совета за 1932 год.
Мною, секретарем с/совета Роговым, председателями артелей и учителями были сделаны выверки по хозяйственным книгам и выписаны все убытки, которые понесли артели.
По-видимому, эти цифры и фигурируют в данных справках. Но насколько они верны и отвечают действительности, я сейчас за давностью времени сказать затрудняюсь.
Помню, что в с/хозартели «Новая жизнь» осталось неубранными несколько гектаров гороха и в с/хозартели «1 Августа» остались несданными несколько гектаров подсолнуха.
Заголовки во всех справках значатся, что «нанесли следующий материальный ущерб, явившись результатом вскрытой вредительской деятельности к.-р. и а/с, имевшегося в личном составе колхоза...» и в заключительной части справки, где указано, что «в результате вредительской деятельности к.-р. и а/с элемента понесено материального ущерба...»
Это является реакцией сотрудников ОГПУ и написано, вернее, внесено в справки по их требованию».

На вопрос, почему не был убран подсолнух, Богомолов ответил:

«был дан план посева подсолнуха на три с/артели 1200 гектаров, т. е. в основном был посеян подсолнух, что не вызывалось никакой необходимостью. Вследствие того, что машин не было, значительная часть осталась неубранной».

Булдаков Корнилий Георгиевич, 1886 г. р., отсидел 10 лет, георгиевский кавалер, жил в Черлаке.

За 3 месяца его 22 раза вызывали на допрос. В одну ночь иногда вызывали по 2-3 раза.
Кроме принадлежности к контрреволюционной организации, в которую он якобы был завербован Соколовым Георгием Ивановичем, ему вменялось в вину и то, что, будучи в 1919 году председателем ревкома, якобы спрятал брошенное белыми оружие и не вернул его в комиссариат, чтобы использовать в выступлении против Советской власти. На что Булдаков возразил, что он командовал 80 казаками, перешел от белых к красным и никак не мог идти против Советской власти. Сотрудник (фамилию не знает) два раза ударил пистолетом по голове и всячески угрожал.

«После этого был вызван на допрос к другому сотруднику. Он, как и его предшественник, начал требовать от меня признания в участии в контрреволюционной организации. Я продолжал отрицать свою вину, и он тогда нанес мне три удара в низ живота».

15 апреля 1933 года вызвали к следователю Микову, который заявил: «Твоя жизнь или смерть зависят от меня». После этого допроса Булдаков подписал протокол и показал, что завербовал брата Ивана Георгиевича и шурина Войнова Константина Александровича.

 
«В отношении Соколова я могу показать, что он был павший, спившийся человек, который никак не мог быть руководителем организации и моим вербовщиком, каким его сделали на следствии. Однажды сильно пьяный он сказал, «что я у него буду командиром эскадрона». Я не придал значения этим словам, так как в Красной Армии действительно был командиром эскадрона»...

Велижанин Иван Алексеевич, 1898 г. р., с. Черлак, был осужден Тройкой по данному делу к 10 годам ИТЛ. В 1951 году осужден на 10 лет но ст. 58-10, освобожден в 1954 году со снятием судимости.

12 января 1957 года рассказал, что арестован был в феврале 1933 года, протокол от 6 мая 1933 года подписал, будучи морально и физически подавленным. Был сильно истощен, так как давали на сутки 300-400 г хлеба и чашку вареной капусты. Следователь говорил, что не имеет значения, подпишет или нет, все равно будет осужден. После того как подписал протокол допроса, прямо в кабинет следователя принесли тарелку супа и хлеб, махорку и коробку спичек, повезли в баню, а оттуда в городскую тюрьму.

За время следствия ни разу не водили в баню, не меняли белье, не стригли.

О Соколове:

«Это был окончательно спившийся человек, и если даже принять во внимание, что в с. Черлак действительно существовала контрреволюционная организация, то мне непонятно, как ею мог руководить человек, который никогда не был трезв».

«.. .Так же неверно записано в протоколе допроса и то, что я, будучи сот рудником (секретным) органов ОГПУ, встал на путь предательства, т. е. не сообщал органам ОГПУ об известных мне контрреволюционных проявлениях в с. Черлак. Наоборот, я добросовестным образом выполнял всю порученную мне работу. И если бы Соколов предложил мне вступить в члены контрреволюционной организации или вообще рассказал о существовании ее в с. Черлак, я бы, конечно, в первую очередь поставил в известность органы ОГПУ».

О том, как производились аресты, свидетельствует следующий документ.

«Начальнику Омского отд. ОГПУ 3/к Платоненко Митрофана Ивановича
Заявление
Во время ареста меня Черлакским РО ОГПУ 1933 г. 3 апреля у меня изъяты деньги и другие предметы, поименованные в прилагаемой копии протокола обыска и, кроме поименованного, взяты велосипед и охотничье ружье. Из письменных сообщений из дома видно, что часть денег, облигации займа семье возвращены, остальные предметы, также велосипед и ружье, не возвращают и объявляют, что возвращено не будет до моего возвращения.
Прошу вашего содействия о возврате изъятого семье. Причем сообщаю, что с 1917 и по день ареста я работал на государственной службе в ведомстве связи и принадлежности все приобретены на трудовые отчисления. Нетрудоспособная семья находится в плохом материальном, положении. Прошу в просьбе не отказать».

«РУП ПП ОГПУ по Черлакскому району с. Черлак ЗСК
Препровождаются при этом доверенность на имя жены Платоненко М. И. и копия протокола обыска для немедленного возвращения Платоненко Марии Ивановне все перечисленное в протоколе обыска, возвратите ей также изъятые вами при аресте Платоненко велосипед и охотничье ружье.
Дату исполнения сообщите в Сектор.
Пом. нач. о/с ОГПУ Волохов
О/уполномоченный УСО Леонов».